Mesmerized

All remains of the glowing embers is a bleak cold irrelevance

Плюшевый, синий, мягкий, обволакивающий.
Отголоски вселенского сердцебиения, сумеречные кросс-галактические волны тёмной материи.
Легче лёгкого потерять всего себя в этой растворяющей пустоте, бесконечно падая во все стороны разом.
Умиротворение в потере, в конце, в лишении.
Мироздание послушно меняется под форму твоей меланхолии, а ничего иного ты и не знаешь; или давным-давно позабыл.
Радость? Желания? Выбор сделан, и будь, что будет. Cease to hold on, cease to hold on!
Апатия, анабиоз, аморфный сгусток сознания, дрейфующий по воле слепых сил тобой же созданного мира, ключи от которого ты сознательно выбросил.
Когда-нибудь океаны хаоса вынесут тебя на солнечную отмель; впрочем, тебя ли?

We Used to Speak in Colours

On the path you fade and the forest grows dark

Лихомань, суматошное верчение стволов, кореньев, сучьев, коряг, судорожный бег сквозь чащобу, побег без единого шанса на успех.
Единение с этим огромным живым существом приносит если не облегчение, то уж точно призрачное спокойствие, коллективный разум отсекает лишнее. See what I see, Feel what I feel.
Сентябрь, в этом русалочьем краю всегда сентябрь.

Lifelines

And beg salvation from the empty sky

Не было и нет ничего вечного, постоянно лишь временное, и нет необходимости ждать — капли из клепсидры лишь обман, они неспособны измерить жизнь.
Если кто-то когда и преуспел, и ухватил судьбу под уздцы, принесло ли это ему удачу? Нашёл ли он инструмент для того, чтобы вычертить новые линии на своих ладонях?
Боль не смоет ни один дождь, ни одна слеза свыше не упадёт на истекающие временем и песком рубцы. Our lifelines transpire into commotion.
Орнамент, калейдоскоп, круговерть, образы, сны, злость и сожаления — меньше всего это похоже на линию; разве что на коридор смертников.

The Understanding

All rivers run towards the sea, but the sea is never full

Весна уже была. Кто знает, вернётся ли снова. Когда-нибудь замкнутая спираль раскрутится, и круг разойдётся навеки.
Одному лишь тебе-завтрашнему известно, пойдёт ли искра твоей жизни по этому проводу светить кораблям и мотылькам, или же проволока перегорит, и усталость металла станет твоей.
День за днём всё бесчисленнее твои круги в этой цепи, вокруг Солнца, вокруг ядра Галактики, вокруг общего центра масс. These confined oceans bursting into life.
Аккумулируешь всё, до чего можешь дотянуться, центробежная сила хранит твою субстанцию, но плеснёт ли вода из этого сосуда на жаждущий луг или же застоится в бесполезности?

Our Voices Shall Remain

My heart beats for none but my own

Прошлое никогда не отпускает свои жертвы. Настоящее всегда готово стать прошлым. Будущего нет. Или ещё нет, если так легче.
Умирать тоже необязательно. Всегда есть чем заняться после того, как сердце достучит свою морзянку. Корми червей, лети информационным сгустком сквозь космос, звучи созданными мелодиями.
ЛЬняными гобеленами виси на стенах, наконец. Что и говорить, не всегда это будет кем-то востребовано, но всегда возможно. Across the silence we carry a noise.
Сотня-другая Больших взрывов — и, глядишь, получится гораздо лучше.

One of Us Is Missing

Keep my grave open, open wide

Висячие сады, альпийские луга, морские глубины... все те места, где ты не бывал и где хорошо без тебя, да и с тобой хуже не станет.
Работа, дом, отношения, семья. Те понятия, которые многие отрицают по молодости, да большинство всё равно к ним приходит.
Единицы ведут воинственную отшельническую жизнь, да единицы из единиц в ней счастливы.
Молодость всегда проходит, если только твоя спираль не раскрутится раньше времени и искра не вспыхнет так, что любой возраст станет лишь абстрактной цифрой.
Якорь же необходим самому быстроходному судну, если только оно не выброшено на берег. Dear destroyer, are you heading this way?

The Black Wreath of Mind

You are the mist, the frost across my windowpane

Хаос всегда присутствовал в твоей крови. Жечь мосты, ломать-не-строить, начинать с чистого листа. С той же цикличной периодичностью, что и всё остальное.
Ожидание, томительное и жгучее, похожее на застарелую зубную боль, которую привык не замечать.
Лёд в глазах ещё не встал намертво, бледное солнце пока ещё умудряется играть искорками в стылых глубинах.
Осень тоже уже была, и она всё-таки вернулась. Ты знал, но никогда не был готов.
Дорога, которую придётся пройти. Пока ты не научишься размыкать спираль. Свою, чужую, все разом. Возможно, через сотню-другую Больших взрывов. The auburn sorrow slowly changing form.