And I felt myself going. I was in a great deal of pain.
It was a very frightening experience, I began to slip.
I just started to feel myself going, and I remember trying to hold on
"I'll be ok, I'll be ok" and it got to a point where I just couldn't.
And everything began to just become very quiet and I can remember with every ounce of strength I had,
I wanted to say goodbye to my wife. It was important to me.
And I did, I remember just turning my head and looking at her and saying:
"I'm gonna die, Goodbye Joan", and I did...
It was then that I experienced... experienced what we call a near death experience,
for me it was nothing near about it, it was there.
It was a total immersion in light, brightness, warmth, peace, security.
I did not have an out-of-body-experience, I did not see my body or any one about me...
I just immediately went into this beautiful bright light.
It's difficult to describe, as a matter of fact is impossible to describe,
verbally it cannot be expressed, it's something which becomes you and you become it.
I could say that I was peace, I was love, I was the brightness, it was part of me.

t's just so beautiful.
It was eternity, it's like I was always there, and I will always be there,
that my existence on earth was very brief, instant...
I could say that I was peace, I was love, I was the brightness, it was part of me.

- Понимаешь, уже со второго дня всего трудней было не думать. Уж очень
мне стало худо, и положение самое отчаянное. И задумываться об этом нельзя,
а то не хватит мужества идти. На беду, голова плохо слушалась, работала без
остановки, как турбина. Но мне все-таки удавалось управлять воображением. Я
подкидывал ему какой-нибудь фильм или книгу. И фильм или книга
разворачивались передо мной полным ходом, картина за картиной. А потом
какой-нибудь поворот опять возвращал мысль к действительности. Неминуемо. И
тогда я заставлял себя вспоминать что-нибудь другое...
Но однажды ты поскользнулся, упал ничком в снег - и не стал
подниматься. Это было как внезапный нокаут, когда боксер утратил волю к
борьбе и равнодушен к счету секунд, что звучит где-то далеко, в чужом мире -
раз, два, три... а там десятая - и конец.
- Я сделал все, что мог, надежды никакой не осталось - чего ради тянуть
эту пытку?
Довольно было закрыть глаза - и в мире настал бы покой. Исчезли бы
скалы, льды и снега. Нехитрое волшебство: сомкнешь веки, и все пропадает -
ни ударов, ни падений, ни острой боли в каждом мускуле, ни жгучего холода,
ни тяжкого груза жизни, которую тащишь, точно вол - непомерно тяжелую
колымагу. Ты уже ощутил, как холод отравой разливается по всему телу и,
словно морфий, наполняет тебя блаженством. Жизнь отхлынула к сердцу, больше
ей негде укрыться.

Даже совесть твоя утихала. Наши призывные голоса уже не доносились до
тебя, вернее, они звучали как во сне. И во сне ты откликался, ты шел по
воздуху невесомыми счастливыми шагами, и перед тобой уже распахивались
отрадные просторы равнин. Как легко ты парил в этом мире, как он стал
приветлив и ласков! И ты, скупец...